БИОГРАФИЯ
Родилась я в Запорожье, до восьмого класса там и училась. Вся семья была на маме, она работала
БИОГРАФИЯ
Родилась я в Запорожье, до восьмого класса там и училась. Вся семья была на маме, она работала учительницей украинского языка и литературы. Жили очень небогато, а постоянные поборы в школе проделывали основательную брешь в семейном бюджете. Мама работала на две ставки - преподавала еще в вечерней школе, но все равно денег не хватало. И когда надо было в очередной раз сдавать деньги на ремонт класса, мама не выдержала и сказала, что сама тоже учительница и знает, сколько это стоит... Мама попала в опалу, а заодно с ней и я. Помню, в третьем классе меня вывели на середину кабинета, и учительница спросила: "Кто хочет с ней сидеть?!" Только один мальчик сказал, что он будет сидеть вместе со мной.
Потом он меня постоянно защищал. Я всегда совершенно спокойно относилась к нашему скромному быту, никогда не требовала от мамы обновок. Помню, иду со школы в сапогах не очень новых, не самых модных, а сзади шепчутся одноклассницы, причем довольно громко - чтобы я слышала: "А может, ей купить новые сапоги? Или новую куртку?" Я искренне недоумевала: как это немодные сапоги могут стать причиной унижения? Вообще, несмотря на довольно сложные отношения со своими сверстниками, я всегда легко находила общий язык с ребятами из старших классов. У меня не было проблемы, куда себя девать в свободное от учебы время: я была постоянно занята в школьных мероприятиях, капустниках, соревнованиях. И о таких вещах, как наркотики, спиртное, не имела никакого представления! Когда я перешла в девятый класс, в семье случилась страшная трагедия - утонул мамин брат, а бабушка (мамина мама) умерла за два года до этого. И моя мама, как самая старшая, заботилась о своих братьях и сестрах - в их семье было шестеро детей. Самую младшую сестру Викторию (она всего на год старше меня) мама забрала к себе и воспитывала вместе со мной и моим братом. Мы с Викторией - единомышленники и очень преданы друг другу, я крестила ее дочь. Она до сих пор одна из моих самых близких подруг...
Потом мы все переехали в пригород, в Лежино, где в одной из школ преподавала мама. Вы не представляете, как ее уважали! До сих пор к ней приезжают выпускники разных лет - как к своей подруге, человеку мудрому и тактичному. Обычно именно такие люди становятся кому-то неугодными. Анонимки, постоянные комиссии, проверки, партсобрания - мама была на грани нервного срыва... Вскоре выяснилось, кто был инициатором этих гонений (как водится, одна их коллег). Недолго думая, я подождала эту "правдолюбицу" в укромном уголке и попросила (в ультимативной форме, но без кулаков) оставить маму в покое. В итоге мой благородный дочерний порыв был оценен по достоинству: на экстренном педсовете меня исключили из школы. И это за три недели до выпускного! Десятый класс я, конечно, окончила, сдала все экзамены, был и выпускной вечер - правда, в другой школе, в незнакомом, чужом классе...
Я была одной из тех, кого влекла за собой романтика. Поэтому, пересмотрев огромный перечень учебных заведений, остановила свой выбор на судостроительной отрасли. "Повар судовой" - так должна была называться моя будущая профессия. Но чем ближе я подходила к окончанию училища, тем меньше оставалось романтики. Адский, порой неблагодарный труд развеял мои окончательные сомнения, и я отправилась в "кооперацию" ("торговлю будущего"), где, кроме профессии товароведа, приобрела еще и неудачное студенческое замужество...
Все эти годы, с самого детства, рядом со мной была песня, без которой я просто не могла жить!
Музыкальная школа, детский хор "Чайка", занятия по классу флейты и, конечно же, вокал, не говоря уже о цирковой студии и многочисленных танцевальных коллективах… Так, маленькими шажочками я шла к своей мечте - стать певицей.
...Обзвонив почти все ДК моего любимого Запорожья, я набрала последний номер и несколько нагловатым (от отчаяния и безысходности) тоном спросила: "Не хотите ли прослушать молодую, очень талантливую певицу? Уверяю, вы ничего не потеряете, кроме пяти минут времени, зато сможете стать первооткрывателями юного таланта!" Меня пригласили на прослушивание, где я с успехом... села в лужу. Дело в том, что тогда я впервые взяла в руки микрофон. Голос сразу стал чужим и почему-то совершенно не хотел слушаться! "Желтые тюльпаны", которые я так лихо пела вместе с Королевой под кассету, стали недосягаемой вершиной вокального мастерства. Музыканты переглядывались в недоумении, руководство сидело в грустной задумчивости, а я готова была вот-вот разрыдаться... "Я ее беру!" - вердикт был неожиданным не только для музыкантов, но и для меня.
Проработав там несколько лет, я получила бесценный опыт, который потом мне очень пригодился, но колоссальных нагрузок (помимо концертов "по работе", два-три раза в неделю мы выступали на свадьбах) мои связки не выдержали - я потеряла голос. Ведь мне приходилось исполнять за вечер 30-40 песен без фонограммы, не халтуря. Я вообще не понимаю, почему такую работу среди музыкантов называют "халтурой". На самом деле это очень тяжелый кусок хлеба! Через какое-то время, когда мне удалось восстановить голос, я узнала, что в моем родном Запорожье проводится конкурс молодых самодеятельных исполнителей "Звездопад". Но для конкурса нужна была фонограмма. Где ее можно записать, я не имела ни малейшего представления. На мое счастье, один мой знакомый рассказал о студии Яна Табачника.
Мне дали номер телефона, по которому я должна была позвонить в два часа дня. Как происходила сама процедура звонка - отдельная история!
"Алло! Здравствуйте, Ян Петрович. Это Таня Недельская". Именно с этими словами я вошла в жизнь моего будущего мужа. Хотя даже не мечтала о том, чтобы попасть в его группу! Ян Петрович спросил, сколько мне лет, умею ли я танцевать, сколько языков знаю, пригласил на прослушивание.
Когда я его впервые увидела, то чуть не умерла от страха! Ну надо же - сам Табачник! Еще эти очки... Только теперь понимаю, почему он старается никогда не снимать их на людях. Часть имиджа - это одно. А другое - глаза у него такие добрые! Говорит: "Пойте!" Ну, я пою, конечно, волнуюсь... Спустя некоторое время, вспоминая нашу первую встречу, Ян Петрович признался, что как женщина я ему понравилась сразу, как певица - тоже. Но вот мой полушубок из облезлой кошки впечатлил его даже больше, чем мое сиротское пение! Не знал Ян Петрович тогда, что эта шубка была предметом моей гордости и пределом моих мечтаний: деньги на ее покупку я собирала в течение нескольких лет!
В новом коллективе не все было просто. Профессионализм царил во всем, включая подлость. Известие о наших отношениях, о рождении ребенка, "близкие друзья" Яна Петровича приняли в штыки. В группе произошел раскол. Люди, для которых Ян Петрович сделал больше, чем их собственные родители, стали его злейшими врагами. Но жизнь расставила все по своим местам...