18 фев в 17:22 
TIGER6274 
:
TIGER6274 : ДР... ВЕЧНЫЙ КАРНАВАЛ АЛЕКСАНДРА БАРЫКИНА...
18 февраля 1952 года родился Александр Александрович Бырыкин (именно так по паспорту!) - легенда русского рока, чью биографию по большому счету еще никто не решился написать.
Быря, как звали его друзья, впоследствии АлБар, проработал на сцене более сорока лет, записал около трех десятков альбомов, но ассоциируется он, у большинства населения, только с одной песней. Не пора ли, наконец, (кратко, как сумеем) рассказать о жизни этого замечательного музыканта и добавить воспоминания самого Александра из его интервью.
Мама хотела отдать сына в балетную школу, но с сожалением узнала, что он фигурой не вышел, и ограничилась обычной музыкальной. Свой вклад в воспитание внес и довольно скоро ушедший из семьи отец. Сначала он подарил Саше балалайку, потом - мандолину и, наконец, гитару. Что оказалось очень вовремя, ибо в 1962 году из радиоприемника сквозь треск естественных и искусственно созданных помех прорвались с той стороны железного занавеса THE BEATLES. И... именно с этого момента, как правило, начинается история сознательной жизни всех рок-музыкантов, делавших первые шаги в 60-х.
Свою первую группу под названием АЛЛЕГРО Барыкин собрал из единомышленников - старшеклассников родной школы №9. Они вместе учились играть, вместе изучали новую музыку, сразу же отметив для себя в качестве образцов для подражания THE BEATLES, THE ROLLING STONES и THE BEACH BOYS, вместе пытались сочинить что-то свое - сначала по-английски, потом по-русски.
По достижению 18-ти лет Александра отправили в одну из ракетных частей под Калугой, но вскоре передумали и перевели в оркестр ансамбля песни и пляски противовоздушной обороны Московского военного округа. Когда два года спустя АЛЛЕГРО снова собралось в своем классическом составе и решило выступать под новым, англоязычным названием РЕВАЙВЛ, никакого возрождения не получилось.
В 1973 году пришла пора определяться с профессией. Мать засунула Александра в какой-то химический институт, но тонкая творческая натура не выдержала пытки науками, к которым не лежала душа. Барыкин забрал документы и отправился в МГПИ им. Гнесиных на факультет оперного и сольного пения, который он успешно и закончил.
И вот здесь в биографии певца начинаются неувязки. В большинстве статей, в том числе и энциклопедических, сообщается, что первым ВИА, в составе которого Барыкин вышел на большую эстраду, были некие МОСКВИЧИ. Однако никаких подробностей об этом периоде, продолжавшемся три месяца, ни в одном интервью вы не найдете. Хуже того - ни разу не упоминается даже вскользь фамилия Барыкина ни в одной из самых подробных биографий МОСКВИЧЕЙ. Кстати, в столице одновременно работало целых два коллектива под таким названием. Текучка там царила ужасающая. Вот и Барыкин, видимо, задержался так ненадолго, что даже вспомнить нечего.
Затем он попал к ВЕСЕЛЫМ РЕБЯТАМ, поначалу Барыкин комплексовал как провинциал, попавший в компанию коренных москвичей, держался особняком. А потом началось превращение в того самого АлБара, которого знала и уважала вся столичная тусовка. Голос Александра впервые оказался запечатленным на виниле.
В 1979 году, во время гастрольной поездки вокально-инструментальных ансамблей Весёлые Ребята и Самоцветы в Липецк, вокалист и гитарист Весёлых Ребят Александр Барыкин позвал в свой гостиничный номер друзей — басиста Евгений Казанцева, барабанщика Владимира Полонского и саксофониста Владимира Кузьмина, работавших тогда в Самоцветах, и сказал: «Ребята, ну сколько можно жить в этой рутине? Мы же деградируем как личности! А ведь каждый из нас много чего умеет! Давайте собирать собственную группу! Я поработал в ресторане и знаю, как можно делать подпольные концерты. Я знаком со всеми администраторами-комсомольцами, которые это делают…».
И, действительно, у Барыкина имелся подобный опыт — и немалый. В 1975 году Саша уже уходил из Весёлых Ребят играть в ресторан. «Мы приехали в Сочи на гастроли, — вспоминает Барыкин, — и после концерта я зашёл в ресторан гостиницы «Жемчужина», которая тогда только что открылась. Захожу и вижу: на сцене группа исполняет «фирменную» музыку, а весь ресторан сидит и внимательно слушает концерт. Первое отделение — никто не ест, не пьёт — все превратились в слух, и я тоже. Вот это да! Что хотят — то и играют! Ну и что ж, что ресторан! Это можно потерпеть, зато на любом языке петь можно!». Я возвратился домой, уволился из Весёлых Ребят, собрался и уехал в Сочи. Все родственники, конечно, были в шоке, ведь Весёлые — это статус. С новым коллективом мы перепели кучу западного материала, и не только английский, но и итальянский, французский — всё, что тогда было модно! Даже песни ABBA мы исполняли, причём в той же тональности. У меня тогда голос был высокий, прямо как у ангела…».
В 1978 году Барыкин вернулся в Весёлые Ребята, но вскоре вновь затосковал по свободной рок-н-ролльной жизни. Тогда-то у него и состоялся разговор с друзьями-музыкантами. «К тому времени я уже нашёл место, — продолжает Барыкин, — где можно было бы работать. Это ресторан в Салтыковке, с директором которого я познакомился ещё в Сочи. Аппарат нам ставил Саша «Изюм». Помните такого? У нас был лучший аппарат в Подмосковье. Мы тут же напечатали пригласительные билеты и раздали всем крутым людям, которых я знал и по Сочи, и по Москве. Среди них были и фарцовщики, и каталы, и цеховики, и девушки лёгкого поведения. Я на машине одного своего товарища проехал по всем ресторанам и кого встретил, раздал эти пригласительные: «Приезжайте в Салтыковку!» И «биток» у нас был уже на первом выступлении!». Так в сентябре 1979 года был создан Карнавал: Александр Барыкин (гитара, вокал), Владимир Кузьмин (гитара, скрипка, саксофон), Евгений Казанцев (бас), но вместо Полонского, не решившегося оставить Самоцветы, место барабанщика в группе занял Владимир Болдырев, до того работавший в ансамбле Раймонда Паулса.
«Болдырев — лучший барабанщик Союза! — с восхищением рассказывает о своём друге Барыкин. — Ему было неинтересно стучать шейк, и он заставлял нас играть джаз-рок. Мы исполняли пьесы Сантаны (Carlos Santana), Weather Report, Жако Пасториуса (Jaco Pastorius), Spectrum Билли Кобэма (Billy Cobham) — да чего мы только с Болдыревым не играли! И всё первое отделение люди в ресторане не отрываясь смотрели на сцену и слушали. Ну а когда начиналось второе отделение, мы Болдыреву говорили: «А теперь наше время, Володя. Давай-ка Eagles поиграем!». Причём если другие рестораны работали до одиннадцати часов вечера, то мы закрывались в четыре часа утра».
«Мы зарабатывали в Салтыковке нормальные деньги, — рассказывает Барыкин. — Если бы нас «взяли», мы сразу получили бы срок по три года, но нам повезло… Хотя было два «набега» милиции, но все до единого человека ушли через чёрный ход, и милиционеры вошли уже в пустой зал ресторана. «А музыканты что здесь делают?» — «Мы репетируем!» — «А чего это вы по ночам репетируете?» — «А вот такой мы творческий народ, комсомольцы…». Там всё было продумано. А ведь кто-то из ребят попался на подпольных концертах, например Лёха Романов».
А потом в Москву приехал тот самый человек, который в Сочи был руководителем ансамбля гостиницы «Жемчужина». «Его звали «Папа» Михайловский. В Сочи к тому времени жизнь как-то поутихла, и он со всем, что у него там было (и варьете, и концертный аппарат), перебрался в Москву, в Центральный Дом туриста. Тут же позвонил нам: «Я здесь!» И мы, конечно, сразу ушли к нему…».
Но наступил уже 1981 год. Машина Времени уже победила на фестивале в Тбилиси, уже были записаны и разошлись в народе первые альбомы Аквариума и Майка Науменко. И тогда же, после бурных обсуждений, Евгению Казанцеву удалось убедить своих коллег по группе исполнять песни на русском языке. Владимир Кузьмин сразу написал много песен, и Барыкин сочинил две: Лёд слёзы льёт и Супермен. И если Кузьмин предпочёл блюз и «новую волну», не желая отойти от традиции, то Барыкин сразу «подсел»на рэггей.
В том же 1981 году случилось событие, которое определило дальнейшую судьбу группы: у Карнавала вышла пластинка на фирме Мелодия. «Пришёл к нам Матецкий Вова, к тому времени уже пробравшийся в композиторы. Он, разобравшись с хитросплетениями подковёрных действий, сумел влезть в фирму Мелодия, познакомился с её редактором Рыжиковым, с поэтом Кохановским и предложил нам свою кандидатуру в качестве продюсера нашего первого альбома. Когда вышла пластинка, то я, конечно, был очень рад: ведь «миньон» Карнавала разошёлся миллионным тиражом! Но вышло так, что Володя Матецкий-то нас и развалил. Ведь первоначально предполагалось, что это будет диск-«гигант», который должен был включать восемь композиций, а издали всего три. В итоге из моих песен там осталась одна — Я знаю теперь, а остальные были Кузьмина — Внезапный тупик и «Пустое слово. И везде в соавторах были Владимир Матецкий и Игорь Кохановский. Даже моя песня «Я знаю теперь», которую я написал, аранжировал, была подписана: «А. Барыкин, В. Кузьмин — И. Кохановский».
Ладно, я это проглотил. «Давай, — говорю Кузьмину, — поедем на гастроли, потому что в ресторане работать уже невозможно…». Но наши прекрасные до того отношения были уже изрядно испорчены…». После выхода пластинки в свет Карнавал смог уйти из ресторана. Барыкин договорился с Тульской филармонией, и вскоре группа отправилась на свои первые гастроли. Но в филармонию из «золотого» состава пошли… только Барыкин с Кузьминым, а Казанцев с Болдыревым решили остаться в ресторане. Поэтому Барыкину и Кузьмину аккомпанировал ВИА Красные Маки, у которого тогда был очень сильный состав: за клавишами — Юрий Чернавский, за барабанами — Юрий Китаев, на басу — Сергей Рыжов. Стадионы и дворцы спорта трещали буквально по швам, когда Карнавал приезжал в город с концертами!
Но… уже через месяц гастролей Юрий Чернавский, зная о трениях, существовавших между Кузьминым и Барыкиным, уговорил Володю работать самостоятельно, а Красные Маки согласились ему аккомпанировать. Тут как раз было назначено очередное прослушивание, Барыкин приехал в Тулу, но нашёл там лишь директора Красных Маков Валерия Чуменко да клавишника Руслана
Быря, как звали его друзья, впоследствии АлБар, проработал на сцене более сорока лет, записал около трех десятков альбомов, но ассоциируется он, у большинства населения, только с одной песней. Не пора ли, наконец, (кратко, как сумеем) рассказать о жизни этого замечательного музыканта и добавить воспоминания самого Александра из его интервью.
Мама хотела отдать сына в балетную школу, но с сожалением узнала, что он фигурой не вышел, и ограничилась обычной музыкальной. Свой вклад в воспитание внес и довольно скоро ушедший из семьи отец. Сначала он подарил Саше балалайку, потом - мандолину и, наконец, гитару. Что оказалось очень вовремя, ибо в 1962 году из радиоприемника сквозь треск естественных и искусственно созданных помех прорвались с той стороны железного занавеса THE BEATLES. И... именно с этого момента, как правило, начинается история сознательной жизни всех рок-музыкантов, делавших первые шаги в 60-х.
Свою первую группу под названием АЛЛЕГРО Барыкин собрал из единомышленников - старшеклассников родной школы №9. Они вместе учились играть, вместе изучали новую музыку, сразу же отметив для себя в качестве образцов для подражания THE BEATLES, THE ROLLING STONES и THE BEACH BOYS, вместе пытались сочинить что-то свое - сначала по-английски, потом по-русски.
По достижению 18-ти лет Александра отправили в одну из ракетных частей под Калугой, но вскоре передумали и перевели в оркестр ансамбля песни и пляски противовоздушной обороны Московского военного округа. Когда два года спустя АЛЛЕГРО снова собралось в своем классическом составе и решило выступать под новым, англоязычным названием РЕВАЙВЛ, никакого возрождения не получилось.
В 1973 году пришла пора определяться с профессией. Мать засунула Александра в какой-то химический институт, но тонкая творческая натура не выдержала пытки науками, к которым не лежала душа. Барыкин забрал документы и отправился в МГПИ им. Гнесиных на факультет оперного и сольного пения, который он успешно и закончил.
И вот здесь в биографии певца начинаются неувязки. В большинстве статей, в том числе и энциклопедических, сообщается, что первым ВИА, в составе которого Барыкин вышел на большую эстраду, были некие МОСКВИЧИ. Однако никаких подробностей об этом периоде, продолжавшемся три месяца, ни в одном интервью вы не найдете. Хуже того - ни разу не упоминается даже вскользь фамилия Барыкина ни в одной из самых подробных биографий МОСКВИЧЕЙ. Кстати, в столице одновременно работало целых два коллектива под таким названием. Текучка там царила ужасающая. Вот и Барыкин, видимо, задержался так ненадолго, что даже вспомнить нечего.
Затем он попал к ВЕСЕЛЫМ РЕБЯТАМ, поначалу Барыкин комплексовал как провинциал, попавший в компанию коренных москвичей, держался особняком. А потом началось превращение в того самого АлБара, которого знала и уважала вся столичная тусовка. Голос Александра впервые оказался запечатленным на виниле.
В 1979 году, во время гастрольной поездки вокально-инструментальных ансамблей Весёлые Ребята и Самоцветы в Липецк, вокалист и гитарист Весёлых Ребят Александр Барыкин позвал в свой гостиничный номер друзей — басиста Евгений Казанцева, барабанщика Владимира Полонского и саксофониста Владимира Кузьмина, работавших тогда в Самоцветах, и сказал: «Ребята, ну сколько можно жить в этой рутине? Мы же деградируем как личности! А ведь каждый из нас много чего умеет! Давайте собирать собственную группу! Я поработал в ресторане и знаю, как можно делать подпольные концерты. Я знаком со всеми администраторами-комсомольцами, которые это делают…».
И, действительно, у Барыкина имелся подобный опыт — и немалый. В 1975 году Саша уже уходил из Весёлых Ребят играть в ресторан. «Мы приехали в Сочи на гастроли, — вспоминает Барыкин, — и после концерта я зашёл в ресторан гостиницы «Жемчужина», которая тогда только что открылась. Захожу и вижу: на сцене группа исполняет «фирменную» музыку, а весь ресторан сидит и внимательно слушает концерт. Первое отделение — никто не ест, не пьёт — все превратились в слух, и я тоже. Вот это да! Что хотят — то и играют! Ну и что ж, что ресторан! Это можно потерпеть, зато на любом языке петь можно!». Я возвратился домой, уволился из Весёлых Ребят, собрался и уехал в Сочи. Все родственники, конечно, были в шоке, ведь Весёлые — это статус. С новым коллективом мы перепели кучу западного материала, и не только английский, но и итальянский, французский — всё, что тогда было модно! Даже песни ABBA мы исполняли, причём в той же тональности. У меня тогда голос был высокий, прямо как у ангела…».
В 1978 году Барыкин вернулся в Весёлые Ребята, но вскоре вновь затосковал по свободной рок-н-ролльной жизни. Тогда-то у него и состоялся разговор с друзьями-музыкантами. «К тому времени я уже нашёл место, — продолжает Барыкин, — где можно было бы работать. Это ресторан в Салтыковке, с директором которого я познакомился ещё в Сочи. Аппарат нам ставил Саша «Изюм». Помните такого? У нас был лучший аппарат в Подмосковье. Мы тут же напечатали пригласительные билеты и раздали всем крутым людям, которых я знал и по Сочи, и по Москве. Среди них были и фарцовщики, и каталы, и цеховики, и девушки лёгкого поведения. Я на машине одного своего товарища проехал по всем ресторанам и кого встретил, раздал эти пригласительные: «Приезжайте в Салтыковку!» И «биток» у нас был уже на первом выступлении!». Так в сентябре 1979 года был создан Карнавал: Александр Барыкин (гитара, вокал), Владимир Кузьмин (гитара, скрипка, саксофон), Евгений Казанцев (бас), но вместо Полонского, не решившегося оставить Самоцветы, место барабанщика в группе занял Владимир Болдырев, до того работавший в ансамбле Раймонда Паулса.
«Болдырев — лучший барабанщик Союза! — с восхищением рассказывает о своём друге Барыкин. — Ему было неинтересно стучать шейк, и он заставлял нас играть джаз-рок. Мы исполняли пьесы Сантаны (Carlos Santana), Weather Report, Жако Пасториуса (Jaco Pastorius), Spectrum Билли Кобэма (Billy Cobham) — да чего мы только с Болдыревым не играли! И всё первое отделение люди в ресторане не отрываясь смотрели на сцену и слушали. Ну а когда начиналось второе отделение, мы Болдыреву говорили: «А теперь наше время, Володя. Давай-ка Eagles поиграем!». Причём если другие рестораны работали до одиннадцати часов вечера, то мы закрывались в четыре часа утра».
«Мы зарабатывали в Салтыковке нормальные деньги, — рассказывает Барыкин. — Если бы нас «взяли», мы сразу получили бы срок по три года, но нам повезло… Хотя было два «набега» милиции, но все до единого человека ушли через чёрный ход, и милиционеры вошли уже в пустой зал ресторана. «А музыканты что здесь делают?» — «Мы репетируем!» — «А чего это вы по ночам репетируете?» — «А вот такой мы творческий народ, комсомольцы…». Там всё было продумано. А ведь кто-то из ребят попался на подпольных концертах, например Лёха Романов».
А потом в Москву приехал тот самый человек, который в Сочи был руководителем ансамбля гостиницы «Жемчужина». «Его звали «Папа» Михайловский. В Сочи к тому времени жизнь как-то поутихла, и он со всем, что у него там было (и варьете, и концертный аппарат), перебрался в Москву, в Центральный Дом туриста. Тут же позвонил нам: «Я здесь!» И мы, конечно, сразу ушли к нему…».
Но наступил уже 1981 год. Машина Времени уже победила на фестивале в Тбилиси, уже были записаны и разошлись в народе первые альбомы Аквариума и Майка Науменко. И тогда же, после бурных обсуждений, Евгению Казанцеву удалось убедить своих коллег по группе исполнять песни на русском языке. Владимир Кузьмин сразу написал много песен, и Барыкин сочинил две: Лёд слёзы льёт и Супермен. И если Кузьмин предпочёл блюз и «новую волну», не желая отойти от традиции, то Барыкин сразу «подсел»на рэггей.
В том же 1981 году случилось событие, которое определило дальнейшую судьбу группы: у Карнавала вышла пластинка на фирме Мелодия. «Пришёл к нам Матецкий Вова, к тому времени уже пробравшийся в композиторы. Он, разобравшись с хитросплетениями подковёрных действий, сумел влезть в фирму Мелодия, познакомился с её редактором Рыжиковым, с поэтом Кохановским и предложил нам свою кандидатуру в качестве продюсера нашего первого альбома. Когда вышла пластинка, то я, конечно, был очень рад: ведь «миньон» Карнавала разошёлся миллионным тиражом! Но вышло так, что Володя Матецкий-то нас и развалил. Ведь первоначально предполагалось, что это будет диск-«гигант», который должен был включать восемь композиций, а издали всего три. В итоге из моих песен там осталась одна — Я знаю теперь, а остальные были Кузьмина — Внезапный тупик и «Пустое слово. И везде в соавторах были Владимир Матецкий и Игорь Кохановский. Даже моя песня «Я знаю теперь», которую я написал, аранжировал, была подписана: «А. Барыкин, В. Кузьмин — И. Кохановский».
Ладно, я это проглотил. «Давай, — говорю Кузьмину, — поедем на гастроли, потому что в ресторане работать уже невозможно…». Но наши прекрасные до того отношения были уже изрядно испорчены…». После выхода пластинки в свет Карнавал смог уйти из ресторана. Барыкин договорился с Тульской филармонией, и вскоре группа отправилась на свои первые гастроли. Но в филармонию из «золотого» состава пошли… только Барыкин с Кузьминым, а Казанцев с Болдыревым решили остаться в ресторане. Поэтому Барыкину и Кузьмину аккомпанировал ВИА Красные Маки, у которого тогда был очень сильный состав: за клавишами — Юрий Чернавский, за барабанами — Юрий Китаев, на басу — Сергей Рыжов. Стадионы и дворцы спорта трещали буквально по швам, когда Карнавал приезжал в город с концертами!
Но… уже через месяц гастролей Юрий Чернавский, зная о трениях, существовавших между Кузьминым и Барыкиным, уговорил Володю работать самостоятельно, а Красные Маки согласились ему аккомпанировать. Тут как раз было назначено очередное прослушивание, Барыкин приехал в Тулу, но нашёл там лишь директора Красных Маков Валерия Чуменко да клавишника Руслана
Навигация (1/2): далее >
Канал: Музыка 80-х
Метки: Из тырнета
 2225 |  2 |  62 |  5 |
 |  |  |
Комментарии (24)
w43joker 
18 фев в 18:38
).gif?0){kind=small}
0 
Для добавления комментариев необходимо авторизоваться
