Мы с матерью и отчимом
жили в Москве на 4-м этаже
пятиэтажного дома. Как-то
вечером, сидя перед
телевизором, я услышала
стук. Было ощущение, будто
соседи сверху стучат в свой
пол. Я не обратила на это
внимания, так как у них
была собака, и они
частенько рубили для неё
кости на небольшом
пеньке. Однако стук
повторялся снова и снова
— мать тоже его слышала и
решила подняться к
соседям, чтобы они
перестали стучать. Когда
она от них вернулась, то
сказала, что они ни при чём
— тоже тихо смотрят
телевизор и стука не
слышали.
Осенью мы переехали в
Королёв (отчим пил, и все
деньги уходили на
кодировки), на верхний
этаж пятиэтажки. Где-то в
конце октября — в начале
ноября стуки повторились и
в этом доме. Честно говоря,
я очень испугалась, так как
над нами тут был только
чердак.
На дворе была ещё не
зима, но снег прошел, и
остались небольшие
сугробы, покрытые
корочкой. Я после этих
стуков вышла на улицу и
обошла вокруг всего дома
— нигде никаких следов.
Заходила в соседние
подъезды, но двери на
чердак были закрыты.
После этого вечера дома
стала твориться настоящая
чертовщина. По-прежнему
были слышны стуки, а
вдобавок к ним сами собой
падали предметы, были
слышны шорохи в углах.
Соседка посоветовала мне
развесить в углах чеснок,
передвинуть телевизор из
угла на середину и в косяк
входной двери воткнуть
иголки. Помогло, но только
до следующего переезда
(мать развелась с отчимом,
и мы съехали с этой
квартиры).
1 декабря 1998 года мы
приехали в Орехово-Зуево,
и спустя 5-7 дней стук
возобновился. После этого
мать заболела. Врачей она
не вызывала, а я была
маленькая и не знала, что
нужно делать, полагая, что
она знает лучше. У матери
вскоре начались
галлюцинации. Ей
казалось, что за нами
наблюдают. Больше ничего
не происходило, вот только
19 декабря этого же года
она умерла примерно в 7
или 8 часов утра. Как я не
слышала, что она умирает?
Не знаю, хотя я спала на
одной с ней кровати.
Поза, в которой она умерла,
очень странной была — она
сидела на полу,
прислонившись спиной к
дивану, руки держала перед
собой, будто защищаясь и
защищая меня, ее глаза
были широко открыты от
ужаса. Врач «скорой»
сказала потом, что это
похоже на насильственную
смерть, но в медицинском
заключении было написано
«воспаление лёгких».
До сих пор я боюсь, что этот
зловещий стук повторится, и
надеюсь, что когда-нибудь
узнаю, что же случилось с
мамой на самом деле в ту
ночь.