Горыныч в пенсионном

Кто надоумил Горыныча, что ему пенсия полагается, сказать не могу. Так-то, умных людей и не совсем, у нас хватает.

Но факт остается фактом.

Горыныч явился в пенсионное!

- Сколько, сколько вам лет?! – тающим от ужаса голоском спросила милая барышня в стеклянной будочке.

- Семь тысяч восемьсот двадцать шесть, - солидно ответил Горыныч.

Барышня почти упала в обморок. Будочка не дала. Места в ней для всяких обмороков не хватило.

- Простите, прошу минуточку подождать. Или десять.

Барышня подхватила свитки о трудовой деятельности Змея, и понеслась в кабинет начальница.

Начальник был спокоен и вальяжен. Ровно до того момента, как начал листать бумаги.

- Апассинарий Мяниктович, - сдавленным шепотом выдавила из себя сотрудница, - а как ему пенсию то начислять?! Как одному или как трем?!

Начальник поднял на неё ошалевшие глаза, и велел бумаги у посетителя принять, а его самого домой отправить. Мол, всё оформим, вас вызовем.

Горыныч пожал могучими плечами, откуда ему знать, как тут все делается, позволил сделать копию с послужного списка и прочих докУментов, и отправился домой. Ждать, значит.

А в ведомстве закипела работа.

Письма: «Как быть и что делать?!» улетали прямо на самый верх.

Самый. Очень самый.

Оно ж не просто решить!

Пенсию Горынычу мало того, что надо было выплачивать за семь тысяч шестьдесят один годок, так ещё и усиленную! Ибо все свои годики, сознательные, трудился он не абы где, а на службе царской!

То царевен всяких похищал. То богатырям помогал правила ближнего боя отрабатывать. На себе. Как бы он ещё на компенсацию не подал!

Наконец, самый, самый верх не выдержал, и обратился напрямую к главному царскому казначею и по совместительству главе опекунского совета по пенсиям и пособиям.

Поздно вечером личный особо обученный персональный надеватель ночной пижамы зашел в спальню министра. Спальня была пуста. Он деликатно постучал в кабинет. Надо же напомнить важной персоне, что не всё на благо и во благо трудиться! Надо же и поспать иногда!

И застыл на пороге.

Все ящики были вывернуты, сейфы распахнуты. Министр в спешном порядке грузил то, что ещё не было загружено в распахнувшие свои недра огромные чемоданы.

- Карету, мне карету! – грозно рявкнул министр, успевший перевести всё, что можно в оффшоры.

- Ты, куда Маннесей?! – ломала руки верная супруга министра.

- Шла бы домой, Пенеплопа! – рявкнул министр, прыгая в реактивную карету.

Больше его в этом государстве не видели. Сыщики, получившие солидные вклады в тех же оффшорах, следствие вели…ну, как обычно.

Горыныч, изрядно утомившийся ждать, пока пенсию ему таки назначат, решил не ждать милости от министерства, и ввалился в царский дворец.

Он несся по коридорам дворца в направлении казны царской. У него на хвосте висел царь, пытаясь всей тушкой затормозить прицельный шаг Горыныча.

Дверь казны открылась с пинка задней лапы легко и без скрипа.

Горыныч не грациозно плюхнулся на то, куда хвост крепится.

Царь еле успел откатиться в сторону. Посмотрел в направлении совершенно ошалевшего взгляда шести глаз Змея, и схватился за пухлые щечки.

Казна была пуста! Совершенно! Абсолютно! Брать было нечего. Всё взяли до них.

Царь был в хронической панике и безутешности.

Горыныч же не унывал. Ему это вообще было не к лицу. Не к трем.

Так то ему та пенсия для галочки была нужна. Да и с кого её требовать, если все присутственные места опустели.

Почему? Да как только все дьячки и подьячие узнали, что их глава в розыске. Ленивом. Так и сами попрятались.

Ему то есть откупиться чем. А они же, так, по мелочи. Ну пенсию побольше, ну, премию повыше. Этим не откупишься! Легче отсидеться где нибудь.

Горынычу было очень жалко своего работодателя, и он с горынского плеча ссудил ему алмазов. На пропитание.

Таки цари без черной икры жить не могут!

А ему, Горынычу на его век хватит. А коль не хватит, найдет где отхватить!

Он такой, ухватистый.

Что с министром? Чего он вообще сбежал? Смешной вопрос.

Откуда бы он столько средствов то взял?! Чтоб Горынычу за семь тысяч шестьдесят один годок пенсион насчитать?! Не из своего же кармана, на самом-то деле!

Не, не нашли его. Но говорят, что он, в какую пирамиду попал. Не знаете? В ту со сфинксом аль в другую? Ну, не важно! Важно, что теперь ещё и строителей пирамиды ищут.

Ещё ленивей.

Те знали, подо что , под кого точнее, фундамент подкладывать. Знали!

А казна? Так пуста она. Всё вынесли до пенсий. Давненько.

Малость чего-то там где-то прокручивают. Чтоб народ не бунтовал, значится.

Царю его шапка ещё дорога! Вот и крутится. Как может. С Горынычевых алмазов проценты капают. Две части на себя, любимого. Ну и частичку уж ладно. На пенсии. Но без Горынычевой. Он-то не в курсе. Он подолгу службы опять улетел куда-то. Вернется, может, разберется. Может быть, быть может…

Мда…


Автор: Надежда Мунцева