Я же теперь замкнулся в себе. Я не
говорю уже никому, во что верю,
что думаю, что люблю. Зная, что я
обречен на жестокое одиночество, я
смотрю на окружающий меня мир и
никогда не высказываю своего
суждения. Какое мне дело до
человеческих мнений, распрей,
удовольствий, верований! Я ничем
не могу поделиться с другими и
охладел ко всему. Мой внутренний
мир, незримый для всех, для всех
недоступен. На обыденные вопросы
я отвечаю общими фразами и
улыбкой, которая говорит «да»,
когда у меня нет охоты тратить
слова.