ШАГАЮЩИЙ ГОРОД

Покидая родное место, чтобы обосноваться в новом, люди везут с собой самое главное. Одни едут налегке, желая начать с чистого листа. Другие собирают весь скарб, какой только могут унести. Жители Кируны, переезжая, решили взять с собой город.
«Вокруг света» побывал в шведской Арктике и убедился, что без старого не бывает нового.

* * *

В черноту наклонного туннеля я и мой спутник Фредрик Бьёркенвалль погружаемся, медленно преодолевая метр за метром. Даже время, кажется, замирает: только фосфоресцирует за окнами дорожная разметка и шуршат под колесами джипа мелкие камешки.
Внезапно из темноты выплывают причудливые машины — массивные буровые установки. Они поблескивают гладкими боками, словно киты, дрейфуют мимо нас и исчезают. Фары джипа высвечивают на стене отметку: минус 450 метров. Мы в сердце горы Кирунавары.

Во глубине Лапландских руд

Одно из крупнейших в мире железорудных месторождений находится в Арктике, за полярным кругом. Добыча здесь не прекращается 365 дней в году. За сутки производят почти 75 000 тонн руды.
— Для шести Эйфелевых башен хватило бы, даже больше, — говорит Бьёркенвалль. Вот уже пятый год он работает в шведской горнодобывающей компании LKAB (LuossavaaraKiirunavaara Aktiebolag): отвечает в местном филиале за связи с общественностью. Любовь к шахте у Фредрика наследственная: его дед был бурильщиком.
Изнутри шахта напоминает скорее небольшого размера город. Здесь ловит Wi-Fi. Работают магазин спецодежды, столовая. В конференц-зале со встроенным кинотеатром крутят фильмы по истории горного дела.
— У нас тут свой микроклимат: +18 °C в любое время года. Такой оазис, — рассказывает Бьёркенвалль. — Даже если наверху мороз и метель, здесь все равно тепло...
Снег в этих широтах может идти рекордное количество месяцев: с конца августа по начало июня. Зимой температура иногда опускается до −40 °C.
Шведское месторождение — один из лидеров отрасли. На него приходится 90% всей добываемой в Европе руды. Продукцию по железной дороге доставляют в незамерзающий норвежский Нарвик и в шведский Лулео.
В последнее время дела у LKAB, по словам Фредрика, идут хорошо. В 2018-м чистая прибыль составила 492 млн евро (в пересчете с крон). Зарплаты на шахте высокие, даже без специальных знаний за месяц можно заработать около 4500 евро. Есть лишь одно но.
«Мы зарываемся все глубже и глубже в землю. Сейчас производство ведется на отметке 1365 метров, — поясняет Фредрик. — Жила залегает под углом в 60 градусов. Из-за этого при добыче возникают пустоты. Грунт проседает. Если Кируна не переедет, шахта просто ее проглотит».

Наперегонки с шахтой

Кируна — самый северный город Швеции. От него до Кирунавары всего пара километров. Когда в 1900 году поселение только основывали, первый директор-распорядитель LKAB Яльмар Лундбум счел это место удачным: горнякам не нужно было долго добираться на работу.
По иронии судьбы теперь из-за этого решения Кируна переезжает. На колеса встает весь его исторический центр. Десятки административных и культурных зданий снимаются со своих мест: пожарная часть, медпункт, радио станция, бывшая штаб-квартира Армии спасения. Их переносят на четыре километра восточнее.
Пример Кируны, несмотря на всю его необычность, далеко не первый в мире. Ровно столетие назад по тем же причинам — из-за железорудных разработок — перемещался город Хиббинг в Миннесоте. Тем не менее переезд Кируны, пожалуй, один из самых масштабных в современной истории. Свои дома покидают около 6000 человек, больше четверти местных жителей.
Рудник подступает к Кируне со скоростью 11 сантиметров в сутки, то есть 40 метров в год. Первые трещины на улицах появились еще в 2003-м. Если оставить все как есть, шахта «сожрет» город. Выход только один: собирать свои вещи и сниматься с места, превращаясь не то в гигантскую сороконожку, не то в «Шагающий город» Рона Херрона.
Эскиз с таким названием британец-футурист создал в 1964 году. Изобразил он при этом даже не город, а целую колонию «кочующих метрополисов», похожих на огромных майских жуков. Сверху — «надкрылья» солнечных батарей. Снизу — длинные стальные телескопические ноги, бодро переносящие города с места на место... Впрочем, от реальности архитектурная утопия Херрона ушла не так далеко.

«Кочевые» дома

— Пять километров в час. С такой скоростью отдельно взятый дом переезжает в новый центр, — говорит 41-летний Расмус Нурлинг. Хранитель местных памятников — мой чичероне по старой Кируне.
В шведскую Лапландию коренной стокгольмец перебрался весной 2018 года. По образованию Нурлинг — специалист по культурной географии: «Это почти как антропология, только с географическим уклоном». В Арктику он влюбился с первого взгляда на фьельды — бескрайнюю скандинавскую тундру. В Кируне Нурлинг занимается вопросами трансформации культурной среды.
— Одной из первых перевезли усадьбу Яльмара Лундбума. Затем инженерскую виллу и дома горнорабочих, — перечисляет Нурлинг. — Их разместили примерно в трех километрах к западу, у подножия Лососиной горы.
Изначально новый центр планировали строить именно там. Однако позднее проект пришлось пересмотреть. Корпорация LKAB сообщила, что под выбранным местом, вероятно, залегают большие запасы руды. Тогда Кируну было решено переносить на восток.
— Как же именно дом отправляется в путь? — спрашиваю я.
Перед глазами вновь возникают кочующие города Херрона: как они небольшими «стайками» бодро вышагивают, каждый на трех парах ног. Идут, пока не доберутся до подключения к электрическим и информационным сетям.
— Это непростая работа, — говорит Нурлинг. — Сперва здание обесточивают, отсоединяют от коммуникаций. Трубы, ведущие к нему, демонтируют. Затем вручную разбирают подвал и фундамент: над этим трудится целая команда. В образующиеся пустоты вставляют поддерживающие сваи. С помощью гидравлических прессов и стальных рельсов многотонное сооружение очень аккуратно, смещая всего на несколько сантиметров за раз, переносят на передвижную платформу трейлера.
После этого наступает «самый зрелищный», по мнению Нурлинга, этап: дом со скоростью пешехода отправляется в путь. Рядом идут наблюдатели и сотрудники технических служб. Иногда процессия растягивается на несколько кварталов, собирая сотни зрителей.

Церковь на колесах

Рассказывая про «кочевые» дома, Нурлинг ведет меня своим любимым маршрутом. Мимо уютной деревянной развалюхи, кафе «Сафари», с облупившимся оленем на фронтоне... Склада, где хранятся старинные карты Кируны... Двух стильных многоэтажек — творений известного британско-шведского архитектора Ральфа Эрскина. Расмус кивает им, как старым знакомцам, сожалея, что те «не переживут переезда».
Возле резной деревянной церкви, построенной более ста лет назад по проекту Густава Викмана, Нурлинг ненадолго останавливается:
— Наша гордость. По итогам народного голосования в 2001 году эта церковь была признана самым любимым у шведов зданием, построенным до 1950-го.
Своей формой пылающе-красный храм похож на коническую саамскую хижину, гоахти. Перевозить церковь собираются в 2025 году единым массивом, не разбирая ее на части. Детали проекта пока не разглашаются. Известно лишь, что сначала из храма предстоит извлечь всю церковную обстановку и утварь, а это несколько десятков объектов. Многие из них представляют историческую ценность, орган например.

По ком звонит колокол?

Выйдя из церкви, мы ненадолго останавливаемся возле часовни и небольшого колумбария в итальянском стиле.
— А что будет с ними? — я киваю на урны с прахом. Сквозь полукруглые окна часовни видно, как они белеют в полутьме.
— Здесь почти 3000 урн, некоторым более ста лет. Чтобы переместить прах, нужно согласие родственников умерших, — говорит Нурлинг. — Сейчас этих людей ищут. За минувшие годы многие успели уехать из Кируны, их разбросало по всей Швеции.
Еще сложнее обстоят дела с могилами, в том числе с захоронением основателя города и первого директора шахты Яльмара Лундбума. Он покоится неподалеку от часовни, под стелой из серого гранита.
— Сначала останки, скорее всего, заморозят, — объясняет Нурлинг, — затем переместят в виде огромной ледяной глыбы или даже нескольких. Вскрывать могилы предков в Швеции запрещено, а такой способ позволит не нарушать букву закона.
Впрочем, детали операции тоже пока неизвестны: прецедентов в стране до сих пор не было, поэтому технологию еще предстоит придумать.
Наша прогулка с Расмусом заканчивается на террасе отеля «Скандик феррум». Оттуда открывается потрясающий вид на Кирунавару: пепельные силуэты терриконов, иссиня-черный провал, лиловые от длинных теней фьельды.
Рядом, за сеткой промышленного ограждения, белеет лунный ландшафт строительной площадки. Раньше на этом месте возвышалась старинная ратуша. Весной 2019 года ее снесли. Из-за габаритов и кирпичной кладки, которую невозможно было воссоздать в другом месте, переносить здание не стали.
Уходило оно величественно и долго. Одной из последних исчезла лестница. Несколько месяцев острый штопор ее ступеней ввинчивался в низкое скандинавское небо...

В Новой Кируне

Новая ратуша — «Кристалл» — круглое белое здание футуристического вида. Оно выкатывается мне навстречу при подъезде к Новой Кируне, куда я добираюсь на автобусе из старого центра. «Кристалл» поблескивает алюминиевыми вставками, сияет итальянским гранитом: на строительство ушло 56 миллионов евро.
Проектировало ратушу датское бюро Henning Larsen. Изнутри она представляет собой сложную композицию из двух архитектурных объемов. Золотистый параллелепипед вписан в широкое внешнее кольцо. Несмотря на всю свою футуристичность, ратуша не лишена национального колорита. Один из побывавших в Новой Кируне американских журналистов остроумно сравнил эту конструкцию с «бруском картофеля, завернутым в ломтик копченого лосося».
В кафе на первом этаже меня встречает специальный советник по вопросам урбанистической трансформации Леннарт Лантто. Более 15 лет он проработал в муниципалитете на позиции культурного секретаря. Леннарт с готовностью протягивает мне руку, и я внезапно замечаю, что подушечки его пальцев окрашены в темно-синий цвет.
— Э-э-э, — неожиданно смущается Лантто, —