10 апр 2014 
Gluposti 
Gluposti Слабый шорох вдоль стен, мягкий бархатный стук
Ваша поступь легка -шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость, истома и страх
Сладко кружится пропасть, и стон на губах
Так замрите пред мертвой витриной, где выставлен труп мой.
Я изрядный танцор,прикоснитесь желаньем,- я выйду.
Обратите внимание - щеголь, красавец и фат,
Лишь слегка потускнел мой камзол, изукрашенный пылью
Да в разомкнутой коже оскалиной кости блестят.
На стене молоток , бейте прямо в стекло
И осколков поток рухнет больно и зло,
Вы падете без вывертов, ярко но просто,- поверьте...
Дребезг треснувшей жизни хрустальный трезвон
Тризна в горней отчизне , трезво взрезан виссон
Я пред Вами, а Вы предо мной, киска,- зубки ощерьте.
И оркестр из шести богомолов ударит в литавры,
Я сожму Вашу талию в тонких костлявых руках.
Первый танец - кадриль,на широких лопатках кентавра,
Сорок бешеных па по - над бездной, чье детище - мрак.
Кто сказал: "Казанова не знает любви" - тот не понял вопроса,
Мной изведан безумный полет на хвосте перетертого троса.
Ржавый скрежет лебедок и блоков, -мелодия бреда,
Казанова, прогнувшись касаткой, ныряет в поклон менуэта.
За ключицу держитесь -безудержный пляс,
Не глядите в замочные скважины глаз,
Там, под крышкою черепа, - пыль и сушеные мухи.
Я рукой в три кольца обовью Ваш каркас,
А затем куртуазно отщелкаю вальс
Кастаньетами желтых зубов, возле Вашего нежного уха.
Нет дороги назад, перекрыта и взорвана трасса,
И не рвитесь из рук, -время криво, и вряд ли право
Серный дым заклубился,- скользим по кускам обгорелого мяса
Вдоль багряных чертогов Властителя Века Сего.
Что Вы вздрогнули,детка? - не Армагеддон.
Это яростный рев похотливых валторн
В честь одной, безвозвратно погибшей, хоть юной, особы.
И не вздумайте дернуть крест-накрест рукой:
Вам же нравится пропасть? - так рвитесь за мной,
Будет бал в любострастии ложа из приторной сдобы.
Плошки с беличьим жиром, во мраке, призывно мерцают,
Канделябры свихнувшейся, пряной, развратной любви.
Шаг с карниза, рывок на асфальт, где червем отмокает
Прах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови.
Кто сказал - "Казанова чарует лишь с целью маневра"?
Мне причастен пикантный полет на хвосте перетертого нерва,
Мой напор сокрушит Гималаи и гордые Анды
В монотонной свирепости черной и злой сарабанды.
Треск разорванной ткани, бесстыдная мгла
В обнаженной нирване схлестнулись тела
Шорох кожистых крыл - нас баюкают ангелы ночи.
Диким хмелем обвейся и стыло смотри,
Как звезда эдельвейса раскрылась внутри,
Как вибрирует в плеске соития мой позвоночник.
Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге -
Там пришли за тобой, только это до времени ждет.
Ты нагая взойдешь на разбитые черные дроги
И безумный возница оскалит ликующий рот.
Леденяще и скупо ударит Луна,
Содрогнется над крупом возницы спина,
Завизжат на дорожных камнях проступившие лица.
В тусклых митрах тумана под крыльями сна
Расплетут пентаграмму Нетопырь и Желна
И совьют на воздусех пылающий бред багряницы.
Но не помни об этом в упругом, пьянящем экстазе,
Выпестовывай сладость мучительной, влажной волны.
Звезды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразен,
Время взорвано зверем, и взрезана кровля спины.
Кто сказал "Казанова расчетлив" - тот врет неумело,
Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело.
Полночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнет,
Я пленен сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни!
Снова - шорох вдоль стен, мягкий бархатный стук
Снова поступь легка, шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость, истома и страх
Сладко кружится пропасть, и стон на губах.
Подойдите... Вас манит витрина, где выставлен труп мой...
Ваша поступь легка -шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость, истома и страх
Сладко кружится пропасть, и стон на губах
Так замрите пред мертвой витриной, где выставлен труп мой.
Я изрядный танцор,прикоснитесь желаньем,- я выйду.
Обратите внимание - щеголь, красавец и фат,
Лишь слегка потускнел мой камзол, изукрашенный пылью
Да в разомкнутой коже оскалиной кости блестят.
На стене молоток , бейте прямо в стекло
И осколков поток рухнет больно и зло,
Вы падете без вывертов, ярко но просто,- поверьте...
Дребезг треснувшей жизни хрустальный трезвон
Тризна в горней отчизне , трезво взрезан виссон
Я пред Вами, а Вы предо мной, киска,- зубки ощерьте.
И оркестр из шести богомолов ударит в литавры,
Я сожму Вашу талию в тонких костлявых руках.
Первый танец - кадриль,на широких лопатках кентавра,
Сорок бешеных па по - над бездной, чье детище - мрак.
Кто сказал: "Казанова не знает любви" - тот не понял вопроса,
Мной изведан безумный полет на хвосте перетертого троса.
Ржавый скрежет лебедок и блоков, -мелодия бреда,
Казанова, прогнувшись касаткой, ныряет в поклон менуэта.
За ключицу держитесь -безудержный пляс,
Не глядите в замочные скважины глаз,
Там, под крышкою черепа, - пыль и сушеные мухи.
Я рукой в три кольца обовью Ваш каркас,
А затем куртуазно отщелкаю вальс
Кастаньетами желтых зубов, возле Вашего нежного уха.
Нет дороги назад, перекрыта и взорвана трасса,
И не рвитесь из рук, -время криво, и вряд ли право
Серный дым заклубился,- скользим по кускам обгорелого мяса
Вдоль багряных чертогов Властителя Века Сего.
Что Вы вздрогнули,детка? - не Армагеддон.
Это яростный рев похотливых валторн
В честь одной, безвозвратно погибшей, хоть юной, особы.
И не вздумайте дернуть крест-накрест рукой:
Вам же нравится пропасть? - так рвитесь за мной,
Будет бал в любострастии ложа из приторной сдобы.
Плошки с беличьим жиром, во мраке, призывно мерцают,
Канделябры свихнувшейся, пряной, развратной любви.
Шаг с карниза, рывок на асфальт, где червем отмокает
Прах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови.
Кто сказал - "Казанова чарует лишь с целью маневра"?
Мне причастен пикантный полет на хвосте перетертого нерва,
Мой напор сокрушит Гималаи и гордые Анды
В монотонной свирепости черной и злой сарабанды.
Треск разорванной ткани, бесстыдная мгла
В обнаженной нирване схлестнулись тела
Шорох кожистых крыл - нас баюкают ангелы ночи.
Диким хмелем обвейся и стыло смотри,
Как звезда эдельвейса раскрылась внутри,
Как вибрирует в плеске соития мой позвоночник.
Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге -
Там пришли за тобой, только это до времени ждет.
Ты нагая взойдешь на разбитые черные дроги
И безумный возница оскалит ликующий рот.
Леденяще и скупо ударит Луна,
Содрогнется над крупом возницы спина,
Завизжат на дорожных камнях проступившие лица.
В тусклых митрах тумана под крыльями сна
Расплетут пентаграмму Нетопырь и Желна
И совьют на воздусех пылающий бред багряницы.
Но не помни об этом в упругом, пьянящем экстазе,
Выпестовывай сладость мучительной, влажной волны.
Звезды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразен,
Время взорвано зверем, и взрезана кровля спины.
Кто сказал "Казанова расчетлив" - тот врет неумело,
Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело.
Полночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнет,
Я пленен сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни!
Снова - шорох вдоль стен, мягкий бархатный стук
Снова поступь легка, шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость, истома и страх
Сладко кружится пропасть, и стон на губах.
Подойдите... Вас манит витрина, где выставлен труп мой...
07:50
Оргия Праведников - Танец Казановы
Танец Казановы
Метки: Многоточия
 31 |  0 |  2 |  0 |
 |  |  |
Для добавления комментариев необходимо авторизоваться
