Выходной день прораба Маркина

Федор Маркин шел по переулку на окраине райцентра. Еще шагов двадцать, поворот – и вот его дом. Дом выстроил отец, когда Федор еще пачкал пеленки. Отца уже нет, а дом живет и выглядит далеко не развалиной. Стоит в ряду подобных себе, отличаясь основательностью, как и нынешний хозяин.

Настроение Федора было испорчено на весь день. Пятнадцать минут назад казалось, что вообще - на всю жизнь! А виной всему – Петька, лучший друг (теперь уже бывший), с которым он водил дружбу с трехлетнего возраста, с того самого дня, когда впервые высунул любопытный нос за пределы двора. Местная детвора, выросшая под присмотром бабушек, не была замордована дневным сном в детском саду, не признавали они и любого организованного досуга. Пестрой, чумазой компанией ровесников, чем-то похожих на звонкоголосых воробьев, с утра и до вечера перелетали они с улицы на улицу, не обремененные родительской заботой, самостоятельно находя себе развлечения.


Позже той-же компанией ходили в школу, взрослели, хулиганили понемногу, влюблялись в девчонок, дрались с ребятами из соседнего района. По окончании школы, стали разбредаться по жизни – кто на учебу, кто на завод, пара ребят угодили «на зону», основная же масса – в армию. Два года суровой армейской школы, у кого и три – если «повезло» попасть на флот.

В поисках своего места в жизни, разъехались по стране – кто по распределению, кто за романтикой комсомольских строек, кто на Севера за «длинным рублем». Но, как и пророчил любимый ими Высоцкий:

«Как бы ни было нам

Хорошо иногда,

Возвращаемся мы по домам...»

Возвращались. Кто навсегда, кто на время - залечить душевные раны в родных стенах, кто – просто навестить родных, встретить друзей буйной юности и пройтись по дорогим сердцу улочкам...

В это летнее субботнее утро Федор решил заняться ремонтом гаражной кровли – протекать стала. Жена оседлала Логан и укатила к дочке с ночевкой – понянчиться всласть с внуком. Сын – студент – на учебе в областной столице, остался Федор один на хозяйстве с кошкой Манькой. И хорошо! Что еще надо пятидесятилетнему мужику - спокойно в доме, дела сами собой движутся, никто не дергает по-мелочам, не цепляется.

Первым делом Федор оценил фронт работы – прошелся по крыше гаража, сопровождаемый по пятам Манькой. Рубероид местами повредился, но это не страшно, сейчас он все поправит. Из того же гаража вынес рулон припасенного рубероида, кусок гудрона, килограммов на десять.

– Сейчас, Манька, мы его растопим, – объяснял он кошке тонкости ремонта, – прольем, где надо, и закатаем латки. Так и устраним все протечки.

Манька внимательно слушала, шевеля ушками и согласно мяукала:

– Тебе видней, хозяин. Ты у нас в доме главный, не зря же тебя на работе прорабом поставили!

Федора и в самом деле в родном СМУ повысили - перевели из мастеров в прорабы, чем он очень гордился. Даже походка его стала не торопливо-суетливой, как прежде, а степенной. Если говорил, то слова его теперь звучали как приказ – коротко, но емко. Зауважал себя Маркин.

Федор уже думал переодеться в спецовку, как за воротами послышался голос Петра – соседа и друга детства:

– Федор, слышал? Васька приехал на неделю погостить. Уже генерал! Пойдем, повидаемся, а то лет десять его не было!

Василий – высокий, по-военному подтянутый, встретил своих былых друзей радостными возгласами. Объятия, смех, воспоминания! Тут-то Петька и вспомнил, как пацанами с Федором они полезли в огород к деду Павлу. Тот выследил пожирателей неспелой еще садовой клубники, но поймать сумел лишь одного – Федора.

– Полные штаны крапивы ему набил! – смеялся Петр. – Тот белугой ревел – сожгло там ему все, до волдырей!

Вот кто его за язык тянул? Василий хохотал и смахивая слезы, поглядывал на Федора. Тот насупился, осуждающе глядя на Петра. Зачем такое вспоминать? С ним директор СМУ за руку здоровается, а тут... Вспомнил...

– Друг называется... - прошипел Федор, толкая воротную калитку.

Чувствуя его настроение, Манька крутилась рядом и заглядывала хозяину в глаза. Федор натянул спецовку, соорудил из кирпичей очаг и развел небольшой костер. Поставил на очаг емкость с кусками гудрона и присел рядом – ждать, когда тот растопится. Манька тут же забралась к нему на колени и принялась мурлыкать. Пламя костра и ласка кошки быстро привели его в нормальное состояние:

– И чего я так взбеленился? – спрашивал он кошку. – Разозлился на Петьку. Тот, наверняка, не думал обидеть, рассказал просто случай из детства и ведь не приврал нисколько! – Федор даже улыбнулся, вспоминая то приключение. Дед Павел не стал тогда рассказывать его родителям про тот случай, но при встрече с Федором, хитро улыбался. При этом лицо его светилось, словно свежая коровья лепешка на зеленом лугу. – И Петька меня тогда не оставил, дул на мои волдыри, пока не полегчало...

Тут и Петр подоспел:

– У тебя, оказывается, гудрон топится, а я думаю: - «Чего это он так быстро ушел?» Давай - на крышу, а я тебе снизу буду подавать. – Предложил он.

– Накинь спецовку, да рукавицы возьми, там, в гараже. – Проворчал Федор, но на душе потеплело – Петька всегда поможет. Друг все-таки...

– Закончим - отмыться надо будет под летним душем. Шею помыть, уши. – Балаболил Петр. – Васька вечером к себе приглашает. Всех наших. Тебя просил гитару прихватить, цела она еще?

– Возьму у сына. – Решил Федор. – Моя-то давно развалилась...

А вечером, в саду родительского дома генерала Василия Меркулова, где теперь проживала его родная сестра с семьей, собралась компания друзей детства. И не было здесь больше генералов, прорабов, водителей, охранников, главных бухгалтеров, а были – Васька, Федька, Катюха, Машаня, Петька и еще десяток ровесников, у которых было одно на всех детство.

Катька с хохотом вспоминала, как пацаны завязали ей на голове подол платья так, что, если бы не верная подруга Маша, ей бы не выпутаться.

– Зато, после того случая, ты перестала воображать и ябедничать! – ржали великовозрастные пацаны.

– А кто из нас был великий вождь Бесстрашный Ягуар? – новый взрыв хохота.

Это Васька как-то сколотил из пацанов и девчонок племя индейцев. Решив украсить себя перьями, он подкрался к индюку бабушки Любы, но получил неожиданный отпор. Разъяренный индюк гнал по улице не только великого вождя, но и рассеял по окрестностям все племя храбрых индейцев!

– Закусывайте, ребята, закусывайте, – дородная Маша подкладывала на тарелки горячий шашлык, виртуозно приготовленный Петькой. – Все-таки коньяк пьете – это вам не портвейн «три топора!»

«Ребята» мечтательно улыбались, прикрыв глаза и вспоминая вкус давно забытого напитка юности. Кто-то даже причмокнул:

– Да-а-а! «Семьсот семьдесят седьмой» – это вам не «Хеннесси».

– Особенно, когда тебе семнадцать, а в голове гуляет майский ветер... – задумчиво проронил генерал Васька. - Федя, бери гитару и давай нашу!

Дружный хор голосов грянул:

«Глухари на токовище,

Бьются грудью до крови...»

Разошлись уже за полночь. Манька встретила Федора тревожным мяуканьем:

– Что так долго? Да еще и выпивши? Хорошо, что хозяйки дома нет!

– Прости, Манечка. – Оправдывался Федор. – Нечасто вот так встречаемся и каждый раз думаем – когда еще соберемся? Все ли будем живы – здоровы? Друзья детства – они на всю жизнь друзья, что бы не случилось.

– Спи уже, горе ты мое! – ворчала Маня, массируя хозяину спину передними лапками. – Встретитесь еще, коль в самом деле – друзья.

Она прилегла рядом и негромко замурлыкала, прислушиваясь к спокойному, ровному дыханию хозяина.

Тагир Нурмухаметов
Из сети интернет