11 апр 2023 
AMAZING
Ирина Петровна жарила пирожки.
Пирожки вкусные, из тонкого теста, они надувались такими пухлыми, золотистыми шариками, она осторожно брала их и переворачивала, что бы зажарить другой бочок. Затем вытаскивала из сковородки и перекладывала на специальное блюдо. Аромат от пирожков Ирины Петровны разносился по всему подъезду, вырывался на улицу и чуть не сбил с ног маленькую, худенькую девочку-женщину, одетую в болотного цвета плащ, большие очки и с малиновым беретом на голове.
А ещё коротенькие резиновые сапожки, беленькие с красными ягодками.
В дверь позвонили как раз в тот момент, когда Ирина Петровна заканчивала жарить пирожки, вернее вытаскивала последнюю партию, с капустой.
- Петруша, там звонят в дверь...
Но Петруша не слышал, он смотрел футбол, полуфинал его любимой команды, и поедал несмотря в тарелку пирожки.
Вот он искал-искал по тарелке пирожок, засмотревшись в телевизор, и не найдя ничего, задумчиво поднёс ко рту руку и цапнул себя за пальцы
- Иришаааа!Иришаааа! Ауууу, воооууу!..
Ирина Петровна в этот момент открыла дверь настойчиво звонившему.
Перед ней предстала девочка-женщина, в болотного цвета плаще, малиновом берете и сапогах с ягодками
- Здрасти, - проскальзывая в прихожую, между прочим без разрешения, и протирая очки, сказала эта чудо - женщина.
- Здраааасти, - протянула Ирина Петровна, - а вы собственно кто, и к кому?
- Я? К вам.
- Ко мне?
- Отдайте мне вашего мужа...
- Чего?
- Мужа вашего, Петра Борисовича говорю отдайте.
- Не поняла, а зачем вам он?
- Ему с вами плохо и скучно, а я подарю ему счастье и неземное блаженство.
- Серьёзно? Это мы сейчас про моего Петю говорим?
Женщина энергично замотала головой.
- Петя, Петруша...
Из комнаты доносились завывания и вопли: ,,Гоооол, ГОООООЛ, ваууууу, уааааввввау..."
- Петенька, голубчик к тебе пришли.
- Кто там, Ирусенька?
- А ты посмотри.
Петя в синей майке алкоголичке (тёщины запасы) и в чёрных сатиновых трусах до колена (тёщей же нашитых на будущее), с масляными руками и таким же подбородком, выглядывал из двери.
- Ирусинька,..- Петя замер, застеснялся, засмущался, откинулся назад.
Маша? Что она здесь делает, заметались мысли в голове. Маша, новая сотрудница, она недавно появилась у них, и как- то так получилось…
Пётр Борисович, последнее время, чувствовал какое-то томление неясное в груди, ему чего-то хотелось такого - эдакого.
Он шёл по улице, наблюдал за молодежью, вот девчонки, в коротких юбках и обтягивающих штанишках, бегут и хохочут во весь рот.
Им так далеко ещё до возраста Петра Борисовича, у них всё ещё впереди. А что остаётся ему?
Иришка, его жена, когда-то бегавшая, как вот эти девчонки, после родов двоих детей располнела, некогда аппетитные формы её спереди и сзади, приобрели необъятные размеры.
Тридцать лет. Тридцать лет... как один день.
Не успел оглянуться, а уже из юного мальчика, Петруши, превратился в дядю Петю.
Девчонка соседка, Наташка- проказница что катал дядя Петя на плечах, уже стала мамой третий раз, превратилась в дородную даму.
Всё течёт, вот уже Петруша и не Петруша вовсе, а деда Петя, для своего трехлетнего внука Егорушки.
А душа-то молодая, она душа-то веселья хочет, проказ каких, чего-то такого, как после душной больничной палаты, когда выходишь на свежий воздух, слаб ещё здоровьем, но чувствуешь себя уже ого-го и хочется горы свернуть.
Вот так и душа у Петра Борисыча, хочет чего-то, может влюбиться, читать Бродского, кстати Маша обожает Бродского, а вот Ирише он никогда не нравился... А тут такое совпадение, и Кандинского Маша любит, а Ирусика называет мазней.
Пётр Борисович не хочет ехать на дачу и сажать с тёщей помидоры, а хочет любить и веселиться.
От тёщи пахнет старостью, а от Маши молодостью...
Пётр Борисович стоял прислонившись к стене, сердце его стучало где-то в горле. Чувствовал он себя мальчишкой лет пятнадцати, за которым зашла подружка, а строгая мама допытывает её кто такая, где работают родители и где они, собственно собираются гулять.
- Петруша, - ласковым голосом позвала Ирина Петровна, - выходи, чего ты прячешься, вон девушка хочет тебя забрать.
Пётр Борисович, стыдливо прикрываясь тарелкой из-под пирожков, выглянул в прихожую.
- Здравствуйте, Мария Ипатьевна.
- Здравствуйте, - Маша зарделась, и опустила голову, на глазах появились слёзы.
- Простите, Пётр Борисович, что я вот так…
- Да что вы, что вы, - проговорила Ирина Петровна, - очень даже правильно вы сделали, - она повернулась к мужу, - Петруша, иди умойся и надень штаны, ну что ты, неудобно ей богу, у нас же гости.
- Проходите на кухню, будете чай?
Пётр Борисович ожидал чего угодно, истерики, воплей, упрёков.
Он бы даже не удивился, что уже тёща стучала бы в дверь, проклиная его и весь его поганый род. Но такого, Петр не ожидал. Чего угодно, но не этого...
- Что делать? - метались мысли в голове, - что делать? Надо позвонить Генке, это он подлец подбил его. Смотри, мол, как эта новенькая тебя глазами так и ест, так и ест. Что делать-то? Вот позорище, это же все узнают и тёща тоже, тьфу ты. А дети? Как стыдно... Стыдно и... волнующе. Штаны, штаны, Ируся сказала надеть штаны. О, боже, какие? Эти треники с вытянутыми коленками? Нет, он наденет выходной костюм и рубашку, сейчас быстро перебежит в комнату и наденет…
Пётр появился в дверях в тот момент, когда Ириша и Маша обсуждали рецепт для пирожков.
Он встал в дверях, пытаясь втянуть живот, прислонился к косяку, чувствуя себя Марлоном Брандо, но локоть соскользнул, зацепившись за облупившуюся краску. Пётр поморщился, надо делать ремонт, и вообще нужно поменять все двери. Генка вон поменял, во всей квартире, да и тёща пилит, что ничего он, Петруша не делает. Ага, а кто помидоры твои туда-сюда таскает...
Тьфу ты, ругается Петруша про себя, какие помидоры, какая тёща...
Ирина одобрительно осмотрела супруга, кивнула головой, молодец мол, сам додумался одеться поприличнее.
- Ребята, - вдруг вскрикнула Ирина Петровна, - а что же вы сидите, идите погуляйте. Ну! Петруша, в кино что ли своди девушку или в парк, на карусели.
Пётр Борисович засмущался, поглядывая на Машу и не зная как ему быть.
- Пойдёмте, - несмело пропищала Мария, - я давно не гуляла в парке.
- Петя, можно тебя на секундочку?
Ну вот подумал Пётр, сейчас начнётся, всё, кончилась сказка…
- Петруша, у тебя денежки-то есть? - спросила Ирина, - а то неудобно как-то, без денег.
Пётр Борисович закивал головой, есть мол.
- На вот возьми, купишь ей там мороженое или вату... Ну идите, идите с богом, - подталкивая к дверям сказала Ирина Петровна.
Уже выйдя из подъезда, Пётр Борисович боковым зрением заметил тощую и длинную знакомую фигуру, направляющуюся к ним в подъезд, фигура близоруко щурилась и пыталась рассмотреть лица Петра и Марии.
Тёща!
Но Пете было плевать. Петруша шёл на свидание с девушкой, как когда-то в юности.
- Куда это твой недоделанный намылился?
- И тебе мама, здравствуй. Ой, не спрашивай...
- Костюм новый нацепил, свадебный, дурак дураком. Идёт, рожу воротит, будто я его не узнаю, полудурка.
Говорила тебе Ирка, за Геньку Малохина выходить надо было. Генька рукастый, а этот...
- Мам, да Генька твой, третий раз женат и всё по любви. О чём ты…
- А твой чё? Я стесняюсь спросить, что за Шапокляк рядом с ним трётся?
- Ой, мама…
И женщины зашептались о чём-то серьёзном.
- Ой, гляди Ирка. Он хоть и дурак дураком, но свой, родной всё же.
- Мам, я сама переживаю, но мне обещали, что всё будет отлично…
- Ну смотри сама, - серьёзно сказала тёща, - а чё это он мне сегодня, подлец, помидоры -то не отвезёт получается?
- Ну мама.
- Ну ничего, скотина, я на тебе потом высплюсь, - пробурчала тёща, - я тебе покажу свиданку, ты у меня попляшешь на огороде, подлюга. Я тебе там и стихи почитаю, и картину покажу, маслом...
А Пётр шёл с волнением и казалось ему, что все завидуют. Вот мол, Петенька-то, отхватил молодку.
Маша всю дорогу молчала, а потом вдруг начала строить планы, как они будут жить. Как купят дачу. У её мамы есть, конечно, но нужна своя. Помидорчики там посадить, огурчики. Заведут ребёночка, Маше уже тридцать три, уже пора.
После родов, в года три ребёнкиных, поедут в Анапу, поездом. Курицу зажарят, яиц наварят, надо будет горшок купить с крышкой обязательно, говорит мечтательно Маша…
- С крышкой?
- Конечно, Петя. А как ты через весь вагон, извиняюсь, продукты жизнедеятельности своего ребёнка понесёшь?
Петруше стало тоскливо. Что? Опять? Опять дача и помидоры? Опять отдых поездом раз в три года в Анапе?
Но как же Бродский, Кандинский? А как же гулянья под луной? Чтение стихов, звёзды? Когда это всё? Какие дети, какая Анапа? Он прошёл через всё это тридцать лет назад…
- Петруша! - требовательно сказала Маша, - ты совсем меня не слушаешь, в чём дело?
Пете уже не казалось что ему все завидуют, ему казалось что над ним все насмехаются, вот старый болван, вырядился, как на свадьбу... Пете захотелось домой, к своей Ирише.
Чёрт, вспомнил Пётр, помидоры же сегодня тёще обещал отвезти. Время? Время есть. Надо драпать...
- Маша, Мария Ипатьевна, выслушайте меня, пожалуйста…
И Пётр, волнуясь и путаясь, начал оправдываться и говорить что Маша хорошая девушка, что она найдёт себе ещё свою судьбу. А он Пётр благодарит её за подаренные минуты счастья окунуться в юность и почувствовать себя мальчишкой…
- Петя! Петруша, а как же дача, Анапа и наш будущий ребёночек?..
- Не со мной, Маша, не я тебе нужен, - улепетывая прокричал Пётр…
Ирина Петровна вздрогнула от телефонного звонка. Она боялась взять трубку, но пересилила себя.
-Алё?
- Идёт домой.
- Да? - обессилено прошептала женщина.
- Да.
- Спасибо...
Машеньки больше на работе не было, Пётр боялся с ней встречи, не знал как себя вести. Сказали, что внезапно уволилась.
Про неясные томления в груди он забыл, помидоры таскал с тройным усердием, жизнь наладилась.
Ирина записалась на какой-то шейпинг, осенью им ехать в Испанию, вот хочет немного привести себя в порядок. Покрасилась, маникюр, педикюр. Иришка-то красотка...
На кухне сидят Ирина Петровна и подруга её Ольга. Ольга жалуется, что Витюша
AMAZING Ирина Петровна жарила пирожки.
Пирожки вкусные, из тонкого теста, они надувались такими пухлыми, золотистыми шариками, она осторожно брала их и переворачивала, что бы зажарить другой бочок. Затем вытаскивала из сковородки и перекладывала на специальное блюдо. Аромат от пирожков Ирины Петровны разносился по всему подъезду, вырывался на улицу и чуть не сбил с ног маленькую, худенькую девочку-женщину, одетую в болотного цвета плащ, большие очки и с малиновым беретом на голове.
А ещё коротенькие резиновые сапожки, беленькие с красными ягодками.
В дверь позвонили как раз в тот момент, когда Ирина Петровна заканчивала жарить пирожки, вернее вытаскивала последнюю партию, с капустой.
- Петруша, там звонят в дверь...
Но Петруша не слышал, он смотрел футбол, полуфинал его любимой команды, и поедал несмотря в тарелку пирожки.
Вот он искал-искал по тарелке пирожок, засмотревшись в телевизор, и не найдя ничего, задумчиво поднёс ко рту руку и цапнул себя за пальцы
- Иришаааа!Иришаааа! Ауууу, воооууу!..
Ирина Петровна в этот момент открыла дверь настойчиво звонившему.
Перед ней предстала девочка-женщина, в болотного цвета плаще, малиновом берете и сапогах с ягодками
- Здрасти, - проскальзывая в прихожую, между прочим без разрешения, и протирая очки, сказала эта чудо - женщина.
- Здраааасти, - протянула Ирина Петровна, - а вы собственно кто, и к кому?
- Я? К вам.
- Ко мне?
- Отдайте мне вашего мужа...
- Чего?
- Мужа вашего, Петра Борисовича говорю отдайте.
- Не поняла, а зачем вам он?
- Ему с вами плохо и скучно, а я подарю ему счастье и неземное блаженство.
- Серьёзно? Это мы сейчас про моего Петю говорим?
Женщина энергично замотала головой.
- Петя, Петруша...
Из комнаты доносились завывания и вопли: ,,Гоооол, ГОООООЛ, ваууууу, уааааввввау..."
- Петенька, голубчик к тебе пришли.
- Кто там, Ирусенька?
- А ты посмотри.
Петя в синей майке алкоголичке (тёщины запасы) и в чёрных сатиновых трусах до колена (тёщей же нашитых на будущее), с масляными руками и таким же подбородком, выглядывал из двери.
- Ирусинька,..- Петя замер, застеснялся, засмущался, откинулся назад.
Маша? Что она здесь делает, заметались мысли в голове. Маша, новая сотрудница, она недавно появилась у них, и как- то так получилось…
Пётр Борисович, последнее время, чувствовал какое-то томление неясное в груди, ему чего-то хотелось такого - эдакого.
Он шёл по улице, наблюдал за молодежью, вот девчонки, в коротких юбках и обтягивающих штанишках, бегут и хохочут во весь рот.
Им так далеко ещё до возраста Петра Борисовича, у них всё ещё впереди. А что остаётся ему?
Иришка, его жена, когда-то бегавшая, как вот эти девчонки, после родов двоих детей располнела, некогда аппетитные формы её спереди и сзади, приобрели необъятные размеры.
Тридцать лет. Тридцать лет... как один день.
Не успел оглянуться, а уже из юного мальчика, Петруши, превратился в дядю Петю.
Девчонка соседка, Наташка- проказница что катал дядя Петя на плечах, уже стала мамой третий раз, превратилась в дородную даму.
Всё течёт, вот уже Петруша и не Петруша вовсе, а деда Петя, для своего трехлетнего внука Егорушки.
А душа-то молодая, она душа-то веселья хочет, проказ каких, чего-то такого, как после душной больничной палаты, когда выходишь на свежий воздух, слаб ещё здоровьем, но чувствуешь себя уже ого-го и хочется горы свернуть.
Вот так и душа у Петра Борисыча, хочет чего-то, может влюбиться, читать Бродского, кстати Маша обожает Бродского, а вот Ирише он никогда не нравился... А тут такое совпадение, и Кандинского Маша любит, а Ирусика называет мазней.
Пётр Борисович не хочет ехать на дачу и сажать с тёщей помидоры, а хочет любить и веселиться.
От тёщи пахнет старостью, а от Маши молодостью...
Пётр Борисович стоял прислонившись к стене, сердце его стучало где-то в горле. Чувствовал он себя мальчишкой лет пятнадцати, за которым зашла подружка, а строгая мама допытывает её кто такая, где работают родители и где они, собственно собираются гулять.
- Петруша, - ласковым голосом позвала Ирина Петровна, - выходи, чего ты прячешься, вон девушка хочет тебя забрать.
Пётр Борисович, стыдливо прикрываясь тарелкой из-под пирожков, выглянул в прихожую.
- Здравствуйте, Мария Ипатьевна.
- Здравствуйте, - Маша зарделась, и опустила голову, на глазах появились слёзы.
- Простите, Пётр Борисович, что я вот так…
- Да что вы, что вы, - проговорила Ирина Петровна, - очень даже правильно вы сделали, - она повернулась к мужу, - Петруша, иди умойся и надень штаны, ну что ты, неудобно ей богу, у нас же гости.
- Проходите на кухню, будете чай?
Пётр Борисович ожидал чего угодно, истерики, воплей, упрёков.
Он бы даже не удивился, что уже тёща стучала бы в дверь, проклиная его и весь его поганый род. Но такого, Петр не ожидал. Чего угодно, но не этого...
- Что делать? - метались мысли в голове, - что делать? Надо позвонить Генке, это он подлец подбил его. Смотри, мол, как эта новенькая тебя глазами так и ест, так и ест. Что делать-то? Вот позорище, это же все узнают и тёща тоже, тьфу ты. А дети? Как стыдно... Стыдно и... волнующе. Штаны, штаны, Ируся сказала надеть штаны. О, боже, какие? Эти треники с вытянутыми коленками? Нет, он наденет выходной костюм и рубашку, сейчас быстро перебежит в комнату и наденет…
Пётр появился в дверях в тот момент, когда Ириша и Маша обсуждали рецепт для пирожков.
Он встал в дверях, пытаясь втянуть живот, прислонился к косяку, чувствуя себя Марлоном Брандо, но локоть соскользнул, зацепившись за облупившуюся краску. Пётр поморщился, надо делать ремонт, и вообще нужно поменять все двери. Генка вон поменял, во всей квартире, да и тёща пилит, что ничего он, Петруша не делает. Ага, а кто помидоры твои туда-сюда таскает...
Тьфу ты, ругается Петруша про себя, какие помидоры, какая тёща...
Ирина одобрительно осмотрела супруга, кивнула головой, молодец мол, сам додумался одеться поприличнее.
- Ребята, - вдруг вскрикнула Ирина Петровна, - а что же вы сидите, идите погуляйте. Ну! Петруша, в кино что ли своди девушку или в парк, на карусели.
Пётр Борисович засмущался, поглядывая на Машу и не зная как ему быть.
- Пойдёмте, - несмело пропищала Мария, - я давно не гуляла в парке.
- Петя, можно тебя на секундочку?
Ну вот подумал Пётр, сейчас начнётся, всё, кончилась сказка…
- Петруша, у тебя денежки-то есть? - спросила Ирина, - а то неудобно как-то, без денег.
Пётр Борисович закивал головой, есть мол.
- На вот возьми, купишь ей там мороженое или вату... Ну идите, идите с богом, - подталкивая к дверям сказала Ирина Петровна.
Уже выйдя из подъезда, Пётр Борисович боковым зрением заметил тощую и длинную знакомую фигуру, направляющуюся к ним в подъезд, фигура близоруко щурилась и пыталась рассмотреть лица Петра и Марии.
Тёща!
Но Пете было плевать. Петруша шёл на свидание с девушкой, как когда-то в юности.
- Куда это твой недоделанный намылился?
- И тебе мама, здравствуй. Ой, не спрашивай...
- Костюм новый нацепил, свадебный, дурак дураком. Идёт, рожу воротит, будто я его не узнаю, полудурка.
Говорила тебе Ирка, за Геньку Малохина выходить надо было. Генька рукастый, а этот...
- Мам, да Генька твой, третий раз женат и всё по любви. О чём ты…
- А твой чё? Я стесняюсь спросить, что за Шапокляк рядом с ним трётся?
- Ой, мама…
И женщины зашептались о чём-то серьёзном.
- Ой, гляди Ирка. Он хоть и дурак дураком, но свой, родной всё же.
- Мам, я сама переживаю, но мне обещали, что всё будет отлично…
- Ну смотри сама, - серьёзно сказала тёща, - а чё это он мне сегодня, подлец, помидоры -то не отвезёт получается?
- Ну мама.
- Ну ничего, скотина, я на тебе потом высплюсь, - пробурчала тёща, - я тебе покажу свиданку, ты у меня попляшешь на огороде, подлюга. Я тебе там и стихи почитаю, и картину покажу, маслом...
А Пётр шёл с волнением и казалось ему, что все завидуют. Вот мол, Петенька-то, отхватил молодку.
Маша всю дорогу молчала, а потом вдруг начала строить планы, как они будут жить. Как купят дачу. У её мамы есть, конечно, но нужна своя. Помидорчики там посадить, огурчики. Заведут ребёночка, Маше уже тридцать три, уже пора.
После родов, в года три ребёнкиных, поедут в Анапу, поездом. Курицу зажарят, яиц наварят, надо будет горшок купить с крышкой обязательно, говорит мечтательно Маша…
- С крышкой?
- Конечно, Петя. А как ты через весь вагон, извиняюсь, продукты жизнедеятельности своего ребёнка понесёшь?
Петруше стало тоскливо. Что? Опять? Опять дача и помидоры? Опять отдых поездом раз в три года в Анапе?
Но как же Бродский, Кандинский? А как же гулянья под луной? Чтение стихов, звёзды? Когда это всё? Какие дети, какая Анапа? Он прошёл через всё это тридцать лет назад…
- Петруша! - требовательно сказала Маша, - ты совсем меня не слушаешь, в чём дело?
Пете уже не казалось что ему все завидуют, ему казалось что над ним все насмехаются, вот старый болван, вырядился, как на свадьбу... Пете захотелось домой, к своей Ирише.
Чёрт, вспомнил Пётр, помидоры же сегодня тёще обещал отвезти. Время? Время есть. Надо драпать...
- Маша, Мария Ипатьевна, выслушайте меня, пожалуйста…
И Пётр, волнуясь и путаясь, начал оправдываться и говорить что Маша хорошая девушка, что она найдёт себе ещё свою судьбу. А он Пётр благодарит её за подаренные минуты счастья окунуться в юность и почувствовать себя мальчишкой…
- Петя! Петруша, а как же дача, Анапа и наш будущий ребёночек?..
- Не со мной, Маша, не я тебе нужен, - улепетывая прокричал Пётр…
Ирина Петровна вздрогнула от телефонного звонка. Она боялась взять трубку, но пересилила себя.
-Алё?
- Идёт домой.
- Да? - обессилено прошептала женщина.
- Да.
- Спасибо...
Машеньки больше на работе не было, Пётр боялся с ней встречи, не знал как себя вести. Сказали, что внезапно уволилась.
Про неясные томления в груди он забыл, помидоры таскал с тройным усердием, жизнь наладилась.
Ирина записалась на какой-то шейпинг, осенью им ехать в Испанию, вот хочет немного привести себя в порядок. Покрасилась, маникюр, педикюр. Иришка-то красотка...
На кухне сидят Ирина Петровна и подруга её Ольга. Ольга жалуется, что Витюша
Навигация (1/2): далее >
Сообщество: AMAZING
Канал: Смешные истории
 243 |  0 |  19 |  1 |
 |  |  |
хитрецы 
Scorpion5233 ).gif?0){kind=small}
замудрили 
Для добавления комментариев необходимо авторизоваться
